Многие мелкие золотодобывающие компании наносят колоссальный ущерб природе Дальнего Востока, но лицензию на добычу россыпного золота у них не может отобрать ни местная, ни региональная власть. О реалиях варварской золотодобычи на отдаленных дальневосточных землях в открытой студии радиостанции «Комсомольская правда» рассказала первый вице-президент Ассоциации коренных малочисленных народов Севера республики Саха (Якутия) Любовь Христофорова:
Лицензии на работу на территории Республики Саза (Якутия) выдаются в том числе маленьким артелям старателей, которые ведут добычу россыпного золота. Вот с ними очень сложно работать.
Якутия, село Иенгра — выпуклый пример взаимоотношений мелких недропользователей с местным сообществом. Уникальное село, сохранившее традиционный образ жизни, оленеводство, эвенкийский зык, культуру. И вокруг него полсотни компаний, копающих золото. Лицензии выданы в Москве федеральным центром. Ранее в федеральном законе о недрах был принцип «двух ключей», когда при выдаче лицензий учитывалось мнение региона и он уже знал, кто к нему придет, с какими намерениями. Сейчас этого нет. Получает маленькая артель лицензию в Москве и копает вокруг села. Ведут хищнический образ работ. У них нет возможностей работать по стандартам, как у крупных компаний. Трудятся по принципу: быстро пришел, собрал, а что после них останется их не интересует.
Проблема в том, что муниципальное образование не может ухватить за хвост этого недропользователя. Потому что приходят они без ведома местной власти компания, начинают работать. Допустим, еле до него достучались, вроде бы он согласен сделать альтернативный водозабор, так как лицензия ему выдана прямо на территории водозабора села. Время проходит – ничего не меняется. Опять ищут-находят-приходят к руководству компании, оказывается, лицензия уже продана другому лицу. А он не в курсе того, что обещали предыдущие. Лицензии гуляют из рук в руки, а проблема стоит на месте. Мы в Роснедра делали запрос с письмом, кто все-таки отвечает за то, как компания работает. Лицензию же дает государство. Нужно контролировать деятельность лицензиатов. У них должны быть договора, ответственность за тот ущерб, который наносится земле. Но они поработали год, продали лицензию и дальше уже копает другое лицо. И никаких мер по возмещению ущерба, по минимизации наносимого воздействия на среду, не говоря о рекультивационных работах, этой компанией не предпринимается. Потому что контроля нет, ответственности нет, никто с него не спрашивает.
У нас в республике есть региональный закон об этнологической экспертизе. Это уникальный закон, в свое время президент страны давал поручение правительству сделать такой же на уровне Российской Федерации, но пока этого не сделали. В республике закон работает. Компании, которые ведут деятельность на землях коренных народов Севера, проходят этнологическую экспертизу. В случае с мелкими: например, этнологическую экспертизу провела компания, которая копает возле Иенгры. Получила отрицательное заключение. Правительство Якутии утверждает это заключение и предлагает им варианты их дальнейшей деятельности. Но они ничего не предпринимают, продолжают варварски загрязнять экологию. Ладно, пусть копают, у них есть лицензия, они заплатили деньги, но работать надо нормально, не нанося варварский урон природе. Далее республика обращается в Роснедра о том, что такой-то ваш лицензиат недобросовестно исполняет свои обязанности по разработке недр и предлагает отозвать лицензию. Но лицензию не отзывают, так как оказывается, что практики отзыва лицензии по требованию региона нет в Российской Федерации!
Москва говорит, что не можем отозвать лицензию, нет такого алгоритма. А золотодобывающие компании продолжают загрязнять речки, оставлять после себя лунный ландшафт. Причем, как я говорила, это не единичный случай. Представители многих поселков Дальнего Востока, Забайкалья, Амурской области и Алтая не могут заставить таких «недропользователей» работать в согласии с местными властями.
Крупные промышленники нам объясняют, что программа рекультивационных работ готовится тогда, когда проект уже близится к завершению. Ну, понятно, они крупные и возможности у них мощные. Лицензии получены на 30 лет и более, рекультивацию проводят и готовы за это отчитаться, а у мелких компаний деньги есть только на покупку лицензии и срок этой лицензии несколько лет, в течение которого еще успевают ее перепродать. В результате происходят трагедии. В Иенгре этим летом олени погрязли в болоте, которое образовалось от деятельности недобросовестных золотопромышленников. Их не смогли спасти. Погибли на глазах у оленеводов, те ничего не смогли сделать, потому что могли и сами утонуть.
