Попавшее в засаду старателей стадо оленей, в котором оказался и чемпион мира по гонкам «Единорог», принадлежало кочевой родовой общине «Дружба». Эвенки обратились в прокуратуру, но мало кто верит, что виновных установят, и они выплатят хоть какую-то компенсацию: в тайге все шито-крыто. И недропользователи-золотодобытчики нашли законные способы уходить от своих экологических обязательств. Юрий ЮХНОВЕЦ, глава Иенгринского эвенкийского национального наслега Нерюнгринского района Республики Саха (Якутия), рассказывает изданию ТайгаПост:
— Недропользователи заходят на наши наслежные земли даже без какого-либо уведомления. Я сделал запрос в «Якутнедра», и мне ответили, что на территории Иенгринского муниципального образования выдано 168 лицензий. Не все месторождения сегодня разрабатываются, но рано или поздно доберутся и туда.
Я разослал письма всем владельцам лицензий с предложением заключить договоры социально-экономического партнерства с хозяйствующими субъектами или, если таковых нет, с администрацией села. Кочевая община «Дружба» потеряла оленей, утонувших в искусственно вызванном болоте, а никакой компенсации не получит. Потому что недропользователь не желал вести с ней никакие переговоры.
— Юрий Викторович, промышленники нередко обвиняют оленеводов в том, что они под видом сохранения традиционного образа жизни занимаются вымогательством денег. Можно ли договоры о партнерстве рассматривать с этой точки зрения?
— Давайте я спрошу так: можно ли считать вымогательством, если кто-то пришел к вам в дом, разрушил его, а вы пытаетесь за это получить с него компенсацию? Недавно побывал на Тимптоне, где охотился по молодости, и просто пришел в ужас: абсолютно измененный, неузнаваемый марсианский пейзаж – это сделали старатели.
Эвенки – не экстремисты, мы все понимаем: стране нужны золото, уголь, другие полезные ископаемые. Но дайте и нам жить! Нет ягод, рыбы, дичи. Исчезают последние оленьи пастбища. Мы не требуем остановить предприятия, но они должны соблюдать все экологические требования и оказывать какую-то помощь местным жителям, компенсируя таким образом их убытки.
А многие руководители к нам относятся, извините, как к индейцам Северной Америки. Но там индейцы были врагами, а мы первыми встаем на защиту России. Недавно одна бабушка, у которой внук в зоне СВО, мне сказала: «Наши дети там воюют, рискуя жизнью, защищают Россию, а ты здесь нас защитить не можешь». У меня ком в горле. А что я могу возразить?
— Вы пытались говорить со старателями, на чьем участке погибли олени?
— А с кем там говорить? Сначала была информация, что лицензия на месторождение принадлежит ООО «Окурдан». Руководитель компании вышел на меня, съездил в общину и показал, что никакого отношения к этому участку не имеет. По последней информации лицензия там записана на ООО «Пламя». По данным базы налоговой службы, «Пламя» ликвидировано. То есть что: они кому-то отдали свою лицензию? Разве это билет в кино – сам не пойду, отдам другому? Разве это государственный подход? Если предприятие ликвидировано, почему на нем числится лицензия? Надеюсь, прокуратура разберется.
После вашей статьи мне позвонили несколько человек, представившихся руководителями артелей. Я не стал разговаривать, говорю: приезжайте в администрацию, будем здесь общаться. Я же не знаю, кто звонит. С субподрядчиками вообще смысла нет договариваться, они наобещают, а завтра могут исчезнуть. Еще раз повторю: мы понятия не имеем, кто и чем занимается на нашей земле. Говорят, китайцы какие-то появились – кто они такие, законно ли здесь находятся? Всю информацию мы получаем от оленеводов, которые где-то кого-то увидели. Но даже застигнутые рабочие обычно не хотят называть свои предприятия, уверяя, что не знают, кто их нанял.
Конечно, не все недропользователи так поступают. У нас хороший контакт с компанией «Тимптонзолото». С «Титан автотрейдом» долго воевали, а сейчас вышли на нормальный диалог. От этой войны ни им, ни нам ничего хорошего не было. Звонят некоторые владельцы лицензий с заверениями, что когда начнут работу, заключат договор о партнерстве. Пожалуйста, приходите в администрацию, будем знакомиться, обсуждать. Если земля закреплена за родовой общиной или МУП, заключайте договор с ними, нет – с администрацией наслега.
У меня есть идея: создать фонд, в который недропользователи будут отчислять определенные средства до начала работы. Что-то типа саморегулируемой организации у строителей. Что сейчас происходит: месторождения отмыли, предприятие объявляет себя банкротом – и рекультивацию делать некому.
Как-то старатели мне проболтались, что у них есть разные способы ухода от экологических обязательств. Когда снимут «сливки» с месторождения, специально открывают отстойники с грязной водой, спуская ее в реку. Вызывают экологов, те выписывают штрафы и за систематические нарушения отбирают лицензию. Всё! Восстанавливать землю после себя не нужно! А штрафы эти все равно кратно меньше затрат на рекультивацию земли.
Говорили, что из-за конкуренции друг другу гадят: подбрасывают в отстойники какие-то химикаты, а потом вызывают экологов. Конечно, это не докажешь. Но если это правда, то жутко становится. Какой еще неоправданной нагрузке подвергается наша природа? Если будет специальный фонд, куда недропользователи внесут деньги и проект рекультивации, то в случае банкротства мы все равно ее выполним.
Наши говорят: отмыли бы все разом и лет за 20 экология бы восстановилась. Но, к примеру, на ручье Холодникан добывали золото, когда я ребенком был в 70-е, потом когда институт окончил, и сейчас опять моют – да когда же оно закончится! А теперь мне сказали, что по реке Иенгра и рудное золото есть. В 5 км от села всю сопку шурфами изрыли. Может, содержание золота низкое, может, еще по какой причине, но пока у нас разрабатываются только рассыпные месторождения. А когда россыпи закончатся, что будет? У нас, кстати, и уголь нашли. Но пока «Якутуголь» за это месторождение не взялся.
