Россия наряду с Китаем, Австралией и США — одна из стран-лидеров по объему производства золота. Первое в стране золото нашли в 1745 году на Урале — в городе Берёзовском, который тогда считался окраиной Екатеринбурга. Здесь до сих пор стоит советский монумент со словами: «Родине — золото, горняку — честь», но не все золото сейчас достается государству. Из-за безработицы жители небольших уральских городов и поселков вынуждены уходить в лес, чтобы намыть золото и прокормить семью. При этом они нарушают Уголовный кодекс: в России добывать драгоценный металл могут только юридические лица, имеющие специальную лицензию. Законопроект о вольноприносительстве, который разрешил бы частную добычу, выносится на обсуждение в Госдуме с 2002 года, но не принят до сих пор.
Ночная жизнь черных копателей
Старая «девятка» пробирается по лесной дороге. Фары выхватывают из осенней темноты облетевшие кусты и глубокую грязную колею. У Эдика (имена всех старателей изменены) звонит телефон.
— Да на работу в лес еду. Ночная жизнь достала! — смеется он в трубку.
Летом Эдик встретил в лесу двух местных мужиков, разговорились. Оказалось, те промышляют поисками золота: в головках, оставшихся после промышленной добычи, можно найти драгоценный металл. Золото мужики искали вручную, долго и трудно. У Эдика был экскаватор, сговорились добывать золото вместе.
— Золото — это всегда стабильность. Ты не проиграешь, даже если будет война, — объясняет Эдик.
В конце осени золотоискатели спешат, работают даже ночью: с первыми морозами вода замерзнет, и добычу придется сворачивать. Сезон в среднем длится с апреля по октябрь.
Спустя полчаса езды из-за деревьев показывается яркий прожектор экскаватора. Черные копатели не работают на целяках, а только перемывают места, где уже прошли лицензированные золотодобытчики.
— Мы, конечно, обнаглели, экскаватором копаем, люди настучать могут. Но в этом сезоне я встречаю в лесу знакомых, про которых даже подумать не мог, что они будут этим заниматься! У нас в округе бригад двадцать однозначно есть. Километра три туда, километра три сюда — бригады четыре сейчас моют, — говорит Эдик.
Старатели работают попарно, сменяя друг друга каждые два часа: один — в теплой кабине экскаватора; второй направляет воду из ближайшего ручья на породу, вымывая из нее крупные камни. Песок с частицами золота оседает на дражном ковре. После смены старатели тщательно промоют его, соберут золотоносную породу в лоток и увезут домой, чтобы и выплавить кусочек золота. За смену удается добыть около 50 граммов металла. Технологии — как столетие назад, с той лишь разницей, что сейчас есть экскаваторы.
Фартовый миллионер
На краю леса под большим навесом — лагерь: несколько табуретов и стол, заваленный снедью. Старатели уже сварили суп. На гвоздях висят фонари и спецовки. Брезентовая крыша лагеря, как парус, надувается от ветра. Трещит костер. Гудит, закипая, чайник.
— Причина, почему я здесь? Коронавирус. У меня была транспортная компания в Екатеринбурге, причем все так классно получалось. А потом все рухнуло: карантин объявили, границы закрыли. У меня просто дело встало. А знакомый мне давно предлагал золотом заниматься. Ну, вариантов уже не было, — рассказывает Кирилл, мужчина лет сорока.
— Сначала мы с товарищем работали лопатой. Потом на последние деньги я купил помпу за 70 тысяч и рукава для подачи воды. Зарабатывали чисто себе на хлеб. Долги копились. Случайно в августе встретились с ребятами — у них техника была, — объединились, — говорит Кирилл.
Старатели объясняют, что нелегальная добыча золота — дело трудное, нервное и дохода не гарантирующее.
— Открываешь YouTube, там
видео: чувак идет и самородок достает из реки. И люди думают, что это так легко. Но я на своей шкуре это испробовал — труд непростой.
Да, рассказов было много: какие-то парни попали на жилу, за неделю заработали столько, что можно лето не работать. Но реально надо смотреть на вещи: да, бывает, но редко. Может, мы вообще не увидим ни разу фарта, — говорит Кирилл.
Оборудование — помпы для подачи воды, рукава, стол для промывки золота, лотки и кое-что по мелочи, — обошлось бригаде в 300 тысяч рублей, не считая экскаватора. Из ежедневных затрат — еда и топливо. Бюджет одной 12-часовой старательской смены — 5–6 тысяч рублей.
— Мы привыкли, что сегодня есть 100 тысяч в месяц, завтра — нет ничего. А люди, у которых аванс 15-го и зарплата 30-го? Им аванс сократили, работы нет, заводы встали. У них очень хреновая ситуация, — говорит Эдик.
Из темноты, потирая озябшие руки, возникает высокий молодой человек в телогрейке — это Леха, он стоял на промывке. Леха садится на табурет и обводит нас веселым взглядом.
— Недавно полиция у меня дома обыск делала. Они знают, чем я занимаюсь, но сосед им напел: «У них полные комнаты золота». Это мне уже потом знакомый мент сказал. Че, говорит, ты ему сделал такого? Я говорю: «Да его просто гложа бодает». Думает, золото моем — все, миллионеры. А сын соседа раньше с нами работал, мы его выгнали, потому что он наркоман, — рассказывает Леха.
За четыре месяца черные копатели намыли на этом лесном пятачке 300 граммов золота. Один грамм металла на Лондонской бирже стоит около 4900 рублей, перекупщики платят меньше — 4000, но поначалу «тебя все будут обманывать и покупать золото за копейки». Спрашиваю, сколько максимум за месяц они зарабатывали? Старатели в ответ смеются.
— Давай, колись! — подначивает Эдик.
— Честно? Миллион, — говорит Леха. — Бывают места, где можно заработать, а бывает — чисто на солярку и бензин. А ведь надо и технику покупать. Я заработал миллион, но мне с него надо тысяч 300–400 вложить в дело. Можно и всю сумму вложить! Вон, какой-нибудь трактор JCP стоит 3,5 млн рублей.
Леха — потомственный хитник. Его дядя в 1990-е работал на золоте официально: смена 12 часов, выходные давали со скрипом, начальство обманывало, но деньги все равно были хорошие — 700 рублей в месяц. Иногда старатель выбирался в лес — намыть немного золота для себя. Когда Лехе исполнилось 14, отец стал брать его с собой.
Когда Леха вернулся из армии, работы в поселке не было. Дядя уволился с официалки, и они сколотили свою черную бригаду, которую летом Эдик и встретил в лесу.
— Конечно, золота с каждым годом становится меньше: отработанные места-то кончаются. Сначала дедушки промыли наши, потом артель прошла, а мы уже третьи. Добираем, что они упустили. Артелям невыгодно ставить участок на места, где запас килограмм десять: работы на две недели, а затратка большая. Нам же можно эти участки отдать? Мы так же будем налог платить государству. Но они хотят, чтобы мы, русские ваньки, жили бедно. Разрешат <частную добычу>: а вдруг люди начнут обогащаться? Не, они земли поделят между собой и только потом нам разрешат. И мы так же будем работать за пирожок. Так всегда было и будет, — констатирует Леха.
Посмотрев на часы, он поднимается, надевает перчатки и уходит в темноту, на шум воды, вымывающей драгоценный песок.
Самородков в этой земле, скорее всего, уже нет: везде прошли артели и старатели.
Воровская доля
— Мне нравится, чем я занимаюсь, но меня смущает нестабильность: и менты могут приехать, и за технику страшно. Конечно, я плачу ментам, чтобы мне спокойней было — 20 тысяч за место, — говорит Эдик.
— Сделали бы налог как для самозанятых и налог на лицензию — и золото пойдет в казну! Мы его понесем, потому что цена будет уже по бирже — не 4 тысячи, а пять. Уже не надо будет бояться, прятаться. Ну, что поделать, доля такая воровская, — хохочет Эдик.
Около пяти утра старатели расходятся: кто поработать, кто добрать утреннего сна в машине. У стола появляется дрожащая тень: маленькая мышь воровато припадает к сливочной ириске, которую кто-то обронил на землю.
Как золото течет
В 1901 году в Российской империи разрешили добывать золото частным образом. Вольноприносительство развивалось до 1953 года — потом государственные золотоприемные кассы закрылись и, как следствие, появился «черный рынок».
В начале 60-х в СССР за валютные операции, в том числе с золотом, ввели смертную казнь. В 1992 году гражданам вновь разрешили добывать драгоценные металлы и камни. Спустя четыре года в УК РФ добавили ст. 191, которая снова запретила вольноприносительство. Закон «О драгоценных металлах и камнях» 1998 года закрепил добычу золота только за юридическими лицами.
В 2002 году губернатор Красноярского края Александр Лебедь предложил поправки в закон «О драгоценных металлах и драгоценных камнях», которые позволили бы гражданам добывать золото в частном порядке. Госдума приняла проект в трех чтениях, но президент Путин отправил документ на доработку. Через месяц депутаты сняли проект с дальнейшего рассмотрения.
В 2009 году президент Медведев вновь поднял вопрос о частном старательстве. Год спустя Госдума одобрила в первом чтении законопроект «О добыче золота индивидуальными предпринимателями», второе рассмотрение документа не состоялось.
В 2011 году в ст. 191 УК РФ внесли смягчающую поправку: уголовное наказание за черную добычу предусматривалось, только если стоимость нелегально добытого золота превышала 1,5 млн рублей. В остальных случаях — штраф до 5 тыс. рублей.
В 2019 году Владимир Путин поручил до 1 марта 2020-го проработать вопрос о вольноприносительстве. Спустя два месяца Госдума приняла поправки, ужесточающие наказание за незаконную добычу, сбыт и хранение золота, увеличив административные штрафы для граждан с 5 до 180 тыс. рублей.
В марте 2020 года Федеральное агентство по недропользованию (Роснедра) опубликовало проект поправок в законы «О недрах» и «О драгоценных металлах и драгоценных камнях». Геолог и автор книг по золотодобыче Рудольф Кавчик сделал обзор этих поправок. По его мнению, проект сырой. Например, лицензию индивидуальным предпринимателям предлагают выдавать на три года без права продления. «За отведенный срок можно только испоганить участок: вырыть ямы и бросить его», — уверен Кавчик. Глубже пяти метров копать запрещено, использовать экскаваторы, буровое, геологоразведочное и насосное оборудование — тоже. Набор разрешенных инструментов, говорит Кавчик, «как в лагерях ГУЛАГа»: лом, кайло, лопата, тачка. Самостоятельно выбрать участок для добычи нельзя — только из списка, утвержденного агентством Роснедра. Геолог уверен: люди все равно будут мыть золото на своих секретных участках, но сдавать его государству как добытое официально.
Безрудная фортуна
В 1500 километрах к востоку от Урала, на якутской реке Индигирка, геолог из Москвы Руслан Горбунов решил добывать золото честно.
В 2017 году, поработав с россыпными месторождениями в Африке, Азии, Латинской Америке, Руслан решил добывать золото в России — самостоятельно, без инвесторов.
— Как правило, решение заняться этим бизнесом люди принимают по двум причинам: либо если знают «интересный ручей», на котором есть золото, либо если решили вложить деньги, рассчитывая получить «большую прибыль за короткое время», — объясняет Руслан.
Компания, которая планирует добывать золото в России, может получить лицензию двумя способами: по заявительному принципу или участвовать в аукционе. На торги выставляются участки, где уже есть подтвержденные государством запасы россыпного золота. Стартовая цена зависит от предполагаемого количества золота на участке: от 100 тыс. рублей за 20 кг до 1 млн за 50 кг.
Руслан решил пойти другим путем. Он зарегистрировал юрлицо и стал собирать документы, чтобы подать заявку на лицензию. Получился 100-страничный том. Помимо копий учредительных документов и финансовых справок, компания должна заключить договоры с подрядчиками на проведение топографических и геологических работ, а также предоставить проект поисково-оценочных работ с детальным описанием методики всех работ на участке. Небольшие компании, как правило, заказывают проекты работ в специализированной сервисной компании, стоимость начинается от 400 тыс. рублей. Горбунову удалось сделать проект за 120 тысяч.
После этого нужно оформить документы лесопользования (даже если вырубка деревьев не планируется) и заключить договор водопользования, указав в нем объем потребления воды. Оформление этих договоров занимает до четырех месяцев, стоимость — от 300 тыс. рублей за штуку.
Также нужно получить справку о безрудности участка: бумага подтверждает, что на участке нет выявленных государством запасов россыпного золота. А значит, компания несет всю ответственность за риски, вкладывая деньги в поиск золота на участке, который может оказаться «пустым».
Документы у Горбунова приняли с третьей попытки.
Заявку рассматривает лицензионный отдел территориального органа Роснедр, в случае Горбунова — Якутнедра. Сотрудники направляют запросы в Министерство природных ресурсов и экологии, Минобороны и местные органы управления. Ведомства должны подтвердить, что на участке нет ни военных объектов, ни редких видов растений и животных. После этого комиссия принимает решение о выдаче лицензии.
В 2018 году, получив поисково-оценочную лицензию (выдается на 5 лет с правом продления), Руслан с товарищами закупил оборудование и инструменты для первого полевого сезона.
— Мы потратили около 1,2 млн рублей. Деньги ушли на закупку и доставку оборудования: водяную помпу, кайло, лопаты, генератор, отбойные молотки, лотки, топливо, билеты, зарплаты, — вспоминает Руслан.
На втором году работы, в конце лета 2018 года, поисково-оценочные работы показали: якутский участок Руслана промышленного интереса не представляет. Горбунов решил сдать лицензию и попытать удачи на другом месте.
«Маргиналы, брошенные государством»
Эколог, доктор природоохранных наук, международный координатор коалиции «Реки без границ» Евгений Симонов считает, что «россыпное золото сегодня моют депрессивные или совсем не развитые страны».
Даже в Зимбабве, стране с чудовищной репутацией в природопользовании, в 2020 году запретили мыть золото на 40% территории страны, говорит он. В России же около трети добываемого золота — россыпное. В 2019 году российские экологи уже обращались к президенту с просьбой запретить добычу россыпного золота рядом с водоемами — ответ был отрицательным.
По словам Симонова, есть масса более экологичных и технологичных способов добычи золота: например, шахтная, когда старатели вгрызаются вглубь золотоносной скалы, работая на строго ограниченном участке. Еще один экологичный источник драгоценного металла — золотой лом. Ресайклинг в этой сфере важен, уверен Симонов.
— Важно понимать, что почти все способы добычи несут экологические риски, но добыча россыпного золота наносит природе максимальный ущерб, а экологическому контролю удаленные прииски практически не поддаются.
Когда моют золото, объясняет Симонов, реки и озера подвергаются перелопачиванию. Вниз по течению постоянно идет муть — взвешенные вещества, мелкие песчинки и частицы ила, которые забивают дыхательные аппараты речных животных. Заиливаются нерестилища, в которых рыбы откладывали икру.
— За 50 килограммов золота могут загубить целую речку! Причем даже если на реке проведут мероприятия по рекультивации, они будут иметь очень малый эффект для предотвращения дальнейшего вреда — просто потому, что никто этому в России толком не учит, да и стоит грамотная рекультивация почти столько же, сколько сама добыча. Ни один из известных мне приисков не выживет, если заставить его соблюдать экологические нормы и платить за экологический ущерб. Такой бизнес просто не имеет права на существование в цивилизованном государстве, — уверен Симонов.
Если власти легализуют вольный принос, люди станут официально разрушать свой кормящий ландшафт, чтобы изъять оттуда щепотку драгоценного металла. Но беда в том, что добыча россыпного золота не ведет к созданию устойчивой социальной инфраструктуры.
— Черным старателям нужны нормальные возможности зарабатывать. Это вопрос к государству: какие стимулы оно создает? — говорит эколог.
Добычу россыпного золота нельзя прекратить в один момент, уверен Симонов: «Нужна 20-летняя программа полного избавления от этого ужаса».
