От Красноярска до поселка Колбинского 167 километров: примерно 100 по асфальту, а дальше гравийка. На асфальтовой дороге движение активное, а свернув на гравийку, сразу оказываешься в тайге и вскоре выезжаешь к реке Солбии. Река широкая, местами бурная, а местами — на поворотах — тихая, с почти незаметным течением. Заметно здесь только одно — вода в реке очень мутная. Спускаюсь по насыпи с чистой трехлитровой банкой аккуратно, чтобы не поднимать муть, и набираю немного воды.

Уже в Колбинском переезжаю мост через другую реку — Кувай. Разница заметна сразу: в Кувае с моста можно рассмотреть каждый камушек, водоросли и мальков. Беру вторую банку, набираю воду и ставлю банки рядом. Вода из Кувая прозрачная, из Солбии — словно сильно разбавленное молоко, через некоторое время на дне появляется толстый слой осадка. Это один из признаков того, что выше по течению стоят золотодобытчики, хотя официально их нет. Еще пару месяцев назад была противоположная ситуация: Солбия была чистой, а Кувай нес мутные воды.

В Красноярском крае добывается пятая часть золотого запаса страны — порядка 70 тонн в год. Рудное золото находится в ведении крупных компаний, россыпное моют старатели: артелями или поодиночке. Ущерб природе наносят и те и другие. Крупные золотодобывающие компании, используя мощную технику, поднимают со дна рек ил, перерывают километры леса вдоль берегов и уничтожают его, меняют русла ручьев и рек и часто не обращают внимания на правила безопасности. Хищническое отношение к природе приводит не только к недовольству местных жителей, но и к трагедиям.

  • В 2014 году в селе Партизанском Мотыгинского района 50 человек живой стеной перекрыли дорогу в поселок. До отчаяния людей довела деятельность компаний, добывающих золото практически в их огородах. Поселок стоит на золоте, но люди здесь живут в нищете: вода отравлена, в огородах стоят драги, постоянно взрывают породу, из-за чего  трескается сантехника.

Золотодобывающая компания «Васильевский рудник» взрывала землю для разработки карьера в 500 метрах от поселка, рядом с сельским кладбищем. Тогда конфликт удалось погасить — муниципальные власти и бизнесмены сели за стол переговоров. Позже было принято решение о переселении жителей.

  • В сентябре 2019 года жители села Таяты Каратузского района обратились в правительство края с жалобой на золотодобытчиков из компании «Енисей Золото», которые испортили чистейшие реки района. Люди собрались на берегу Казыра и подняли над головами огромный плакат с надписью «Золото Таят — это мы». Фото было отправлено в правительство края и завирусилось в Интернете.

Министерство экологии Красноярского края провело проверку, по итогам которой выяснилось, что предельно допустимые концентрации меди, поднимаемой вместе с золотом, на реке Нижние Таяты превышены в 18 раз, на реке Казыр — почти в 4 раза, на реке Верхние Таяты — в 21 раз.

Превышение нормативов нашли и в реках Дремучка и Можарка. Предприятию был выписан штраф.

  • В октябре 2019 года на реке Сейбе в Курагинском районе произошла самая крупная в регионе катастрофа, связанная с добычей золота. Ночью из-за построенных с нарушениями дамб поток воды затопил старательский поселок. Погибли 17 человек, пострадали — 27.

При этом отследить, как крупные компании работают и приводят ли в порядок территорию после добычи, еще можно. Что же оставляют после себя частники, зачастую остается на их совести, но ущерб они наносят колоссальный.

Корреспондент отправилась на загрязненные золотодобытчиками реки Манского района, чтобы узнать, как живут люди по их берегам. На месте выяснилось: это история о борьбе единиц и смирении большинства, которая приводит к закономерному итогу — люди теперь могут лишь вспоминать, что у них были чистые реки.

Благими намерениями

В России процедуру допуска к добыче драгметалла упрощают прямо сейчас. В июле Госдума в первом чтении поддержала законопроект, который разрешит добывать золото индивидуальным предпринимателям (пока это могут делать только юрлица). Правительство также поддержало инициативу, мотивировав это заботой о гражданах, стремлением создать новые рабочие места и вывести из тени нелегальный золотодобывающий бизнес.

В соседних странах правила золотодобычи лишь ужесточают. Например, в Монголии добычу россыпного золота ограничили на 30% территории страны, чтобы сохранить наиболее важные для населения природные угодья. В Китае вообще запретили добывать россыпное золото, признав, что контролировать частников невозможно: сегодня они есть, а завтра испарились, оставив лишь крупный ущерб.

Потоп

Поселок Колбинский вытянут вдоль реки: справа — вода, слева — тайга. Несколько улиц построены в 70-80-х годах, большинство — намного раньше. Сотовой связи нет, об этом здесь только мечтают. Интернет работает с перебоями.

У поселка богатая история. Он возник в 1909 году с охотничьей заимки. Затем по Столыпинской реформе сюда начали приезжать люди. В те годы поселок назывался Скотопрогонным. По преданию, здесь проходила тропа, по которой из Монголии в Россию гнали скот. В 1976 году поселок переименовали в Колбинскийе — по названию реки, протекающей рядом. Колба — в переводе с тюркского означает лесной чеснок или черемша — главное сибирское лакомство ранней весны.

В ночь на 7 июня 2020 года в Колбинском началось большое наводнение. Из берегов вышел Кувай. Из 500 человек постоянного населения более 120 были вынуждены эвакуироваться. Река поднялась, разлилась и затопила дома, огороды и надворные постройки. По данным МЧС, под водой оказалось 36 участков и 30 домов. Власти разместили жителей в здании сельского совета. Все, кто мог, уехали к родственникам. Продавщица местного магазина Ольга Еременко вспоминает: «На нижних улицах плавало все, огороды уничтожило, сени и низкие избы затопило, еле скотину удалось спасти, мой дом как раз вон там стоит. Дожди у нас и раньше были, как и паводки, но такого наводнения они не вызывали». Тогда ее семье пришлось спасаться у родни.

Вода начала сходить на вторые сутки. Пострадавшим выдали по 10 000 рублей, но потери от наводнения это не компенсировало.

Официальная версия случившегося — паводки. Однако люди считают, что проблема заключается в деятельности золотодобытчиков. В селе говорят, что тогда выше по течению старатели открыли дамбы, чтобы сбросить излишки воды из отстойников.

«Рыбы почти не стало»

В сентябре 2021 года на Кувае встали золотодобытчики и в поселки Колбинский и Большой Унгут пришла грязная вода. Неестественно желтый поток, в который превратилась река, нес огромное количество глины. Все колонки, из которых люди набирали воду для себя и скотины, оказались забиты.

Народ забеспокоился, местные власти стали писать письма в район, край и прокуратуру. Все переживали, снова ожидая разлива. Тогда за ситуацией в Колбинском пристально следил Александр Литвинов, директор маленькой турбазы «Кабарожка», которая находится в 10 километрах от Колбинского, в поселке Нововасильевка. Он напрямую заинтересован в чистой реке и сохранной природе, ведь туристы едут к нему именно за этим.

— Когда золотари начали сброс отходов в реку, гостей у нас поубавилось — рыбы почти не стало. Можно сказать, мое дело рухнуло. Раньше ловили хариуса, тайменя, ленка. Сейчас они встречаются редко, даже для себя не хватает. Речная рыба любит чистую воду, ей нужна кормовая база. Когда идут загрязнения, на дне оседает ил, взвесь и глина, рыба уходит. Даже если сейчас зарыбить реку, толку будет мало — корма-то нет, — говорит Александр.

Когда по Куваю пошло видимое загрязнение, Литвинов связался с директором благотворительного фонда «Сохранение Сибири и Дальнего Востока» Александром Колотовым. Эколог посоветовал обратиться в природоохранную прокуратуру. Литвинов так и поступил, но дело с места не двигалось. Чиновники все не могли разобраться, кто должен отвечать за происходящее: природоохранная прокуратура, администрация района, правительство края или вовсе правительство России. Единственным чиновником, который попытался хоть как-то помочь, оказался глава Манского района Артем Черных. Благодаря ему часть золотодобытчиков оштрафовали, часть лишили лицензии. На время река стала чище, но, поскольку саму золотодобычу на Кувае не запретили, проблема вскоре вернулась.

— Кувай по-прежнему загрязняют. Очистные сооружения у золотарей периодически прорывает, смывает дождями и паводками, и грязь уходит «в люди». Глава района и губернатор края сменились. Чего ждать от новой власти — непонятно. Я думаю, что идет конфликт бизнеса и людей, которые живут в этих местах. Нам это золото нафиг не нужно. Мы хотим просто здесь жить, — говорит Литвинов.

Не только он так переживает за состояние реки — в Колбинском тоже есть люди, для которых это важно. Они следят за чистотой воды, делают фотографии, а в случае загрязнений отправляют снимки в прокуратуру. Однако большинство жителей бездействует и, судя по всему, смирилось с надвигающейся потерей реки.

Прокурорские в ответ на каждую жалобу обещают отправить проверку. Но была ли за последние два года хоть одна, местные жители не знают.

Беда в заключается том, что загрязнения сложно «поймать»: сейчас они есть, а когда проверяющие доберутся до места, грязь уже уйдет вместе с потоком. Александр уверен, что нужны серьезные системы слежения, которые могли бы оперативно передавать информацию. Но они дорого стоят. Предприниматель считает, что мониторингом должны заниматься федеральные власти, на уровне села или района мало что можно сделать.

Не золотом единым

Местной жительнице Марии Тимофеевне Тимошенко за 70. Она всю жизнь проработала в Колбинской школе, прошла путь от учителя русского языка и литературы до директора. Была видным общественником и много лет боролась за чистоту рек.

Мария Тимофеевна говорит, что жители поселка никогда не стремились работать на добыче золота: ни при Советском Союзе, ни сейчас. Как правило, на прииски нанимали приезжих. Причем раньше, по ее словам, не нужно было искать подработку на приисках. В Колбинском жили очень хорошо. Здесь располагался один из самых крепких в крае леспромхозов «Баджейский».

— В бытность леспромхоза большинство наших мужчин работали лесорубами и зарабатывали хорошо. При этом лес никогда не рубили по берегам, в водоохранной зоне, минимум за 100 метров, не ближе. Это приводит к осыпанию земли, дно заиливается, и река становится мельче, — рассказывает она. — Это знали все жители, поэтому мы охраняли реку от частных вырубок. Сегодня никто не борется, так как не знает тех, кто получил лицензию и работает на вырубках. Глава поселка в том числе не знает. То же самое с золотарями: они просто заходят на территорию и начинают работать.

После закрытия леспромхоза в 1990-х заготавливать лес стали небольшие частные компании, а вскоре пришли и китайские компании, чтобы остаться надолго. С природой окончательно перестали «церемониться». Как лесозаготовщики получают лицензии, местные жители не знают. Только видят, что остается после такой «хозяйственной деятельности». В окрестностях Кобинского все кругом вырублено. Из-за отсутствия леса в районе свирепствуют дикие ветра, охотиться не на кого: звери ушли. Река тоже опустела. Раньше хариуса ловили постоянно, рыба была одним из основных источников питания. Сейчас ее нет.

«Люди боятся, что будет как с Жаймой»

Глава поселка Наталья Лакомова говорит, что большая проблема заключаются в том, что у нее, как у представителя власти, нет практически никаких полномочий полномочий. Свои условия золотодобывающим компаниям она выставлять не может несмотря на то, что они находятся на вверенной ей территории. «Вот буквально недавно заходят в сельсовет, не представляются, не показывают никаких документов, просто говорят, что заезжают для геологоразведки в Спирино, просят помочь разместиться и подыскать им поваров. Я отказала, чего ради мы должны им помогать? Район тут же оповестила, там тоже никто ничего не знает», — жалуется Лакомова.

По словам главы, раньше, когда заезжала артель, все было понятно, они нанимали местных жителей, те получали нормальные зарплаты, было удобно работать рядом с домом, а не ехать на вахту. Почему сейчас такая вседозволенность, в Колбинском не понимают. И предлагает: «Давайте мы с вами поедем на место, где они работают!»

Но тут же осекается: «Во-первых, нужен спецтранспорт, на обычной машине туда не доберешься. Во-вторых, что мы, женщины, можем сделать? Как минимум нужны полицейский, глава района, представитель прокуратуры. Раньше так и было, сейчас на несколько деревень у нас один участковый».

— Люди очень переживают, что с ними поступят так же, как с Жаймой. Был такой поселок в нашем районе. Когда туда заехали золотари и нашли породу, поселок «закончился». Всех жителей в добровольно-принудительном порядке переселили в районный центр, поселок Шила, дали им двухкомнатные квартиры. Но ведь в Жайме у каждого был свой участок, сад, огород, подворье, а это основной источник пропитания местных. Людей просто сдернули с родных мест и вывезли, особо не спрашивая, — говорит Лакомова.

«Мы теряем все новые и новые реки»

Бывший глава Манского района Артем Черных ушел с должности, но следит за ситуацией и поддерживает контакт с местными жителями.

— Когда я работал, ко мне можно было в любой момент обратиться напрямую, поэтому нам удавалось оперативно реагировать. В таких вопросах важна именно оперативность. Деятельность золотодобывающих компаний подлежит федеральному надзору, — рассказывает Черных. — Но у федералов не хватает специалистов, поэтому мы работали в плотной связке: уведомляли друг друга, согласовывали действия, выезжали на места добычи вместе, чтобы компанию не «кошмарить» проверками, но и без надзора не оставлять. И это дало свой эффект: надзор был качественным, компании шли с нами на контакт. Я объяснял, что у меня нет задачи уничтожить их бизнес, моя задача — найти золотую середину, когда и они работают, и люди и природа от этого не страдают.

По мнению эколога Александра Колотова, добыча россыпного золота превращает реки в сточные канавы. Решить проблему сибирских рек мог бы мораторий на добычу драгметалла там, где его еще не добывают и где реки не тронуты.

Природоохранные организации обращались с таким предложением в администрацию президента России. Но им ответили, что золото является большим подспорьем для наполнения бюджета и что есть Росприроднадзор, который должен контролировать случаи загрязнения рек, поэтому приостановления выдачи лицензий не будет.

Меж тем только за три дня — с 5 по 7 июня 2023 года — на территории Красноярского края экспертами общественного экологического контроля с помощью Санкт-Петербургского Центра гражданского контроля было выявлено 15 фактов загрязнения водных объектов взвешенными веществами. Экологи отправили жалобы на имя главы Енисейского межрегионального управления Росприроднадзора с просьбой провести проверку: «Считаем, что загрязнение произошло в ходе работ по добыче россыпного золота <…> и свидетельствует о значительном ущербе, причиненном окружающей среде Красноярского края».

Ответа до сих пор нет.

— Мониторинг показывает только часть картины. Исследование не охватывает территории интенсивной добычи россыпного золота — северные районы края. У нас просто нет на это ресурсов, — сокрушается Колотов. — Есть только снимки с двух спутников, которые не видят водосброс в ночное время и пасмурную погоду. Однако даже по тем снимкам, которые есть в распоряжении, видно, что картина ужасающая. Мы теряем все новые и новые сибирские реки.

И самое главное — спутниковые снимки не принимаются нашими судами в качестве доказательства загрязнения рек. На их основе мы пишем заявление в Росприроднадзор, потом специалисты выезжают на место, берут пробы воды, делают анализ, и только после того, как придут результаты с превышением по показателям, можно выписать штраф. Многие реки находятся в труднодоступных районах, доехать до них не всегда возможно, этим и пользуются недобросовестные старатели. Кроме того, о выезде инспектора нужно сообщить золотодобытчику, то есть предупредить волка, что охотник идет.

P.S.

Пока материал готовился к публикации, жители Колбинского и Нововасильевки нескончаемо били тревогу:

  • «Уже несколько дней подряд идет сброс грязи золотодобытчиками».
  • «Похоже, на Солбии тоже начали мыть золото. Сегодня ездили в Колбинский и ужаснулись тому, что увидели. Не река, а (непередаваемая нецензурная брань)».

2 августа эколог Александр Колотов отправил мне снимки загрязнения Маны — реки, в которую впадают и Колба, и Солбия, и Кувай. Параллельно Александр отправил снимки в Енисейское межрегиональное управление Росприроднадзора. Ответа от контролирующих органов до сих пор нет.

Светлана Хустик