Несмотря на то, что мы живем в 2021 году, золотая лихорадка в Сибири не прекращается. Получить лицензию на добычу рассыпного золота становится всё легче, а реки защитить — всё сложнее. Страдает при этом не только экология, но и многочисленные поселения по берегам, которых эти реки кормили рыбой испокон веков. Так, только в Красноярском крае общая протяженность загрязненных рек превышает 1,5 тысячи километров. Среди них — Солбия, Колба, Кувай и даже любимая красноярцами Мана. Команда издания NGS24.RU съездила в один из поселков юга Красноярского края, где люди уже 30 лет не видели прозрачной воды в реке. Они с опаской едят рыбу из нее и боятся стать жертвами очередного наводнения из-за сбросов отстойников артелей.
Поселок у сизой реки
Река Мана — один из самых известных притоков Енисея, в нее впадает около 300 рек. Места красивые и богатые. Здесь, под Красноярском, еще в начале XIX века бушевала сибирская золотая лихорадка. Сейчас, спустя почти 200 лет, ничего не изменилось, а последние годы стало только хуже из-за появления у старателей тяжелой техники и странного законодательства.
До поселка Колбинского из Красноярска 160 километров. Стоит он на одном из многочисленных притоков Маны — Кувае. Река живописная, местами причудливо извивается между зарослей, но вода в ней сизая, непрозрачная.
На мосту возле синих «Жигулей» стоит пожилой мужчина, курит. Останавливаемся спросить дорогу, рассказываем, что приехали снимать репортаж про загрязнение рек. Его взгляд становится заинтересованнее.
— Давно моют золото, но грязи такой не было. В прошлом году здесь вообще обнаглели! Напрямую моют без всяких отстойников, сами говорят: «Нам легче штраф заплатить», — возмущается мужчина, представившийся Александром Ивановичем.
— А вы что тут делаете?
— Я рыбу ловил. Хариус. Будете брать?
— А здесь можно ловить?
— Ну я ловлю и ем. В основном жарю, так всё вредное убивается.
Колбинский — до 1976 года называемый Скотопрогонным — населяет около 700 человек. Местные говорят, что во времена Гражданской войны здесь проходил Колчак. Сейчас сюда редко кто заезжает — делать в поселке особо нечего, хотя места живописные, вокруг горы и лес. Живут здесь в основном пожилые — те, кто родился в Колбинском или в 70-е приехал работать на леспромхоз, богатое в те времена предприятие.
— Муж и брат у меня на леспромхозе работали, и я тоже — передовики производства были. Жили, детей растили, их раньше от школы везде возили — и в Ленинграде были, и в Волгограде. А сейчас — ничего. А в 90-х, ой, мы уже маленько хлебнули. С тех пор уже ничего хорошего не было, — вздыхает местная жительница Надежда.
Сейчас работы в поселке нет совсем — повезет, если удастся устроиться в местное отделение МЧС или в школу. Те, кто не уехал в города или поселки покрупнее, «по вахтам мыкаются». А многие пьют, как это часто бывает в российских деревнях.
— Запиваются вусмерть. Потому что полная распущенность, ничем не заняты, работы нет — они пьют. А на водку где-то находят. Кто-то пьет каждый божий день — как здоровья хватает? — удивляется Надежда.
В поселке есть школа на 60 детей, три магазина (в одном можно даже расплатиться картой), клуб и фельдшерско-акушерский пункт. На весь поселок один фельдшер и одна машина скорой помощи. Когда фельдшер в отпуске, медицинской помощи фактически нет, но если что-то срочное, то местные ездят в больницу в Шалинское или, как здесь его называют, в Шало.
Какая-никакая общественная жизнь в Колбино присутствует, хотя посреди дня на улице малолюдно и тихо, только коровы флегматично жуют траву где-то в стороне. Повсюду агитационные плакаты перед предстоящими выборами, единственный избирательный участок находится в местном клубе.
Связи нет, поэтому о событиях узнают через доски объявлений. Например, на выходных в поселке прошел праздник «Веселый огород», а в ближайшие дни колбинцев зовут на обработку рогатого скота от болезней. Всё-таки скот и огород — то, что кормит местных. Денег здесь особо не водится.
— Пенсия небольшая, у меня 13 тысяч, у мужа — 14. 32 тысячи потратили на заготовку дров на зиму, сейчас сам он уже не может — возраст, и глаз один не видит. А огород нас кормит. Раньше еще корова была, но тяжело стало с ней возиться — мы ее дочери отдали, — вспоминает колбинка Надежда.
Глина вместо воды
И без того непростую жизнь в деревне усугубляют работающие выше по течению Кувая старатели — вечно грязная река, в которой почти перестала водиться рыба, оптимизма не добавляет. Работать туда приезжают люди из стран ближнего зарубежья — местных на вахту не берут. И даже гравий не дают дороги отсыпать. Сплошные минусы.
Старожилы Колбинского Илья Корнеенко и Николай Шудров возмущаются: золото добывают уже лет 30, но в последнее время становится всё хуже, и сил терпеть всё это просто никаких нет.
— Первый сезон они помыли золото, вода — глина гольная шла. Люди стали шуметь, они в эти отстойники стали какую-то жидкость лить — вода, как слезинка, стала. А потом им сказали, что они экологию нарушают — и они перестали. А рыба-то там водилась, много было. А сейчас рыбы стало меньше. Но мы всё равно ловим, хоть и боимся, — признаётся Николай Шудров. — Всё золото, золото моют! Был такой поселок Жайма, от нас 50 км, так там дошло до чего — часть поселка вообще закрыли, людей переселили, там золото добывали. Дом построили в райцентре, и всех туда переселили. Там несколько человек за железной дорогой живут и всё.
Полупустых поселков вокруг Колбинского много — и дело, впрочем, не только в золотодобыче, а в том, что лесозаготовительные и сельскохозяйственные предприятия пришли в упадок.
В этом году в начале сентября вместо воды в реках текла глина — «хоть ложку ставь, она стоя поплывет».
— Колонки были забитые, вода пошла рыжая. И скотине не напиться, и сами без воды. Бучу подняли, приехали, всё уладили — вода чище стала, — возмущаются старожилы.
Глава Колбинского сельсовета Наталья Лакомова обращения по поводу воды в Кувае регулярно пишет в край, но проблема решается только на время.
— Хуже стало последние года два. Периодически вода желтая бежит — прямо глина — мы начинаем общаться, письма пишем, через прокуратуру действуем — они приезжают, пробы берут, она пару дней почище, и потом всё возвращается.
Краевая прокуратура уточнила, что за загрязнение рек на юге края в этом году ответственны сразу несколько компаний: ООО «Сибирские сельские машины», ООО «Голд Филд», ООО «Среднеманское». Их представители отказались от комментариев журналистам.
В октябре 2020 года замминистра экологии Красноярского края Юлия Гуменюк рассказывала, что в Кувае превышение ПДК по взвешенным частицам в 200 тысяч (!) раз, по железу и меди — в 720 и 250 раз соответственно.
Осадки или сброс артели
Экология — не единственная проблема при работе золотодобытчиков на реках края. Есть кое-что пострашнее — отстойники артелей порою угрожают поселениям по течению разливом. Так, 19 октября 2019 года поток грязной воды с выработки компании «Сисим» смыл в ночи деревянные балки со спящими рабочими — погибли 20 человек.
Часть жителей Колбино убеждены, что они тоже сталкивались с подобным. В прошлом году три улицы — в том числе и дом Ильи Григорьевича — затопило. Эту историю он вспоминает с ужасом:
— Поднялась вода. Внук в час ночи шел с клуба — воды не было. Под утро жена проснулась от журчания: весь огород и вся улица были в воде, метра полтора, наверное, воды было. Сюда приехали МЧСники из Красноярска, эвакуировали, ходили по дороге, на лодках плавали. Мы всё-таки думаем, что там резко открыли какой-нибудь отстойник, и вода хлынула. Но нас уверяют, что всё дело в дождях. В этом году тоже были дожди, но вода так не поднималась — чуть-чуть подтопило. Такого не было.
В итоге у него дома и на летней кухне вздыбился линолеум, взошедшая картошка утонула, дом повело. У соседей утонули свиньи и курицы. Пострадавшим выдали по 50 тысяч — но этих денег не хватило, чтобы ликвидировать ущерб. Сам Илья Григорьевич покупал цемент и возил из города, чтобы укрепить дом. А урожаем друг с другом делились соседи, или из города привозили дети.
По данным ГУ МЧС по Красноярскому краю, причиной этого подтопления стали осадки, из-за которых река и вышла из берегов. Глава Колбинского сельсовета Наталья Лакомова придерживается официальной версии. Среди жителей Колбинского нет такого единства во мнении по этому поводу.
Как работают надзорные органы
Проверки артелей регулярно проводят специалисты Росприроднадзора, природоохранной прокуратуры Красноярского края, министерства экологии и аккредитованных лабораторий. Как отдельно друг от друга, так и совместно.
— Мы проводим проверку по трем направлениям: по северной, южной и центральной и восточной группам районов. С помощью авиатранспорта можно посмотреть, есть ли загрязнение водного объекта. Если находим источник — начинаем работу на месте — каждый специалист по своему направлению, — рассказывает помощник природоохранного прокурора в Красноярском крае Татьяна Селезнева.
Пробы берутся на 50 метров выше источника — это фоновая проба, где бежит чистая вода, далее — в месте сброса и в трех точках ниже места сброса. Затем аккредитованная лаборатория проводит анализ воды.
Несмотря на существующую схему проверок, проблема с загрязнением рек остается актуальной.
— На мой взгляд, объяснить это можно халатным отношением к технологии добычи. Когда мы приезжаем, мы всегда слышим одно: у нас закрытая кольцевая система отстойников. На практике мы видим абсолютно иное, — считает Татьяна Селезнева.
Росприроднадзор отвечает СМИ только по запросу — мы направили его в адрес ведомства и опубликуем, когда получим ответ.
Как добыча золота влияет на природу
Эксперт Всемирного фонда дикой природы, координатор международной экологической организации «Реки без границ» Александр Колотов объясняет, что основные источники проблемы — сложности с мониторингом и слишком легкий процесс получения лицензий на золотодобычу. Получить ее у Роснедр может любой, кто зарегистрирует ИП. А дальше происходил следующее:
— Он собирает все документы, и отказать в добыче ему никто не может. Предприниматели берут в лизинг тяжелую технику, отрабатывают участок и уезжают. Этого хватает, чтобы закрыться в плюс. Как стервятники, пытаются уничтожить и изуродовать все новые реки.
Когда геологи находят в русле реки золото, в этом месте начинают копать отстойники, чтобы зачерпывать воду и мыть золото. Под отстойники вырубают лес. Ландшафт местности меняется радикально.
— Вся эта глина и взвесь годами будет идти в реку из этих отстойников, вода будет мутная. В итоге река загрязняется, ни о какой ценной рыбе речи быть не может, купаться в такой воде тоже нельзя. Рекультивации не происходит — разве что выравнивают площадку бульдозером и уезжают. Никто не высаживает там деревья и не ждет, когда корни схватят берег, — объясняет Колотов.
Есть ли по течению реки населенные пункты, старатели разбираться вообще не обязаны.
Отслеживать загрязнения рек сложно, объясняет эксперт WWF — спутниковый мониторинг, который проводят экологи, в суде не принимается. Как правило, это снимки низкого разрешения, которые сделаны спутниками NASA и Европейского агентства, — они не могут делать высококачественные снимки над территорией России. Подходящие снимки есть у «Роскосмоса», но он их не предоставляет. Конечно, Росприроднадзор в Красноярске реагирует на сигналы общественников — но ведомство заключено в рамки регламента, который вредит оперативности.
— По итогам сигнального мониторинга мы уведомляем надзорные органы, после чего они должны уведомить прокуратуру и выехать на место отобрать пробы. А для этого должны предупредить владельцев артелей о том, что приедут, — поясняет Колотов.
В свое время, по его словам, именно это привело к трагедии на прииске на реках Сисим и Сейба — 19 октября 2019 года поток грязной воды с выработки компании «Сисим» смыл в ночи деревянные балки со спящими рабочими. В потоке грязи и воды погибли 20 человек.
— Из-за того, что им сказали о проверке, они прекратили сбросы, и вода копилась в отстойниках, к тому же, там прошел дождь. Вода сверху пошла. А почему они сделали жилье под этими прудами — не знаю, — вспоминает эколог.
Александр был уверен, что после этого случая выдавать лицензии и проверять золотодобытчиков будут строже, — но с тех пор ничего не изменилось.
Что можно с этим сделать?
Общественники предложили федеральным властям целый ряд мер для того, чтобы снизить нагрузку на реки России. Например, ввести 10-летний мораторий на добычу золота на нетронутых реках, запретить добывать его рядом с людьми и сделать сферу более прозрачной. Пока на уровне страны ничего не изменилось, но уже есть положительный опыт в регионах.
В Камчатском крае с 1 сентября ввели мораторий на добычу рассыпного золота в нерестовых реках. Те, кто уже получил лицензии, начали возвращать их обратно государству. Правда, у общественников есть определенные сомнения на этот счет: не вернут ли всё как было после выборов в Госдуму. Еще один положительный опыт — Кузбасс, где ввели запрет на выдачу лицензий на добычу рассыпного золота по упрощенной схеме.
Добиться таких же мер сейчас стремятся в Амурской области — регион в лидерах и по загрязнению рек, и по числу выданных лицензий на добычу рассыпного золота.
В канун выборов, 9 сентября, в ходе прямой линии с населением губернатор Красноярского края Александр Усс также заикнулся на эту тему, даже пообещал остановить «варварскую эксплуатацию» красноярских рек и лишать лицензии недобросовестных золотодобытчиков. Но пока официальных распоряжений на этот счет не было. Мы уточним у главы региона, что конкретно он имел в виду, и будем следить за исполнением обещания.
Колбинцы мечтают, что однажды добычу золота прекратят — и они снова смогут купаться в Кувае и ловить рыбу. Пока же, если пройти по реке, за вами потянется глиняный шлейф.
Старожил Илья Георгиевич признаётся, что очень любит родную деревню и жизни вне Колбинского не представляет:
— Приезжайте к нам в начале лета. Когда у нас черемуха цветет, здесь такая красота. А какой запах стоит, особенно вечерами. Приезжайте, я вас на рыбалку свожу.
